Почему никто к нам не едет? Ответ довольно очевиден...

[Mars-Attack]

В книге Бена Майерса ""Muse." "Мuscle Museum": взгляд изнутри.", повествующей об истории "Muse", описывается также концерт в России в мае 2002 года.
Не перестаю поражаться, насколько все-таки дикий у нас народ. Мне стыдно. А мы еще удивляемся: "Почему же зарубежные группы так неохотно едут в Россию?" Вот вам и ответ.
Я даже не поленилась перепечатать три страницы из книги. Советую и вам не полениться прочесть это...

В июне 2002 г. Мэтт написал довольно информативный отчет о своей поездке в Россию для журнала «The Guardian». Статья под заголовком «И толпа сошла с ума» давала цен-ный взгляд на менталитет человека «по ту сторону», который охватила группа, и повсеме-стный абсурд славы и жизни на этом пути. Мэтт выказал недоумение от того, что в пер-вый раз (второй, прим. автора) приехав в бывший Советский Союз, неожиданно для себя группа оказалась музыкальным сопровождением к фестивалю каскадеров – мероприятие в буквальном смысле представляло собой шоу безумцев, которые носились на своих мото-циклах по металлическим клеткам, бросались вместе с ними в воду и месили грязь гусе-ницами тракторов.

«Я не имею ни малейшего понятия, почему “Muse” сочли подходящим музыкальным со-провождением для такого мероприятия, - писал фронтмен, - но мне хотелось бы пожать руку русскому агенту, пригласившему нас сюда, и поздравить его».

Немногие западные группы посещают Россию, так что усилия, затраченные «Muse» на выступление здесь, были явно оценены, даже притом, что продажи дисков осуществля-лись в основном через черный рынок – очень прибыльный (по крайней мере, для пиратов), в высшей степени нелегальный, который составляет громадный процент продаж в России, Южной Америке, Восточной Европе и Азии. Мэтт рассуждал, что, если вы продали сто тысяч дисков в России, реальное количество пиратских копий, возможно, превышает это число более чем в четыре раза. Через день после их странного появления на вышеупомя-нутом фестивале, во время пресс-конференции в честь группы в Москве, Мэтт попытался ослепить собравшихся представителей СМИ своими познаниями о русской классической музыке.

«Кое-что из русской классической музыки оказало огромное влияние на звучание “Muse”, - говорил он. – Я люблю Рахманинова и Чайковского. Я всегда чувствовал, что наш звук – это нечто среднее между их фортепианной музыкой и настоящим хард-роком. Я думал, что, возможно, русские уловили это влияние и узнали в нашей музыке что-то из своей собственной культуры – поэтому нас так принимают здесь».

На пресс-конференции, однако, о Рахманинове даже не упомянули. Вместо этого журна-листы с энтузиазмом сравнивали «Muse» с прогрессивными рок-группами семидесятых, вроде «Yes» и «Rush», что привело Мэтта в особое замешательство, поскольку он никогда не слышал эти группы.

«Это явно было сказано как большущий комплимент. Возможно, они ставят музыку Рахманинова на более высокий уровень…»

«Muse» провели ночи в Москве, укрываясь в дрянных ночных клубах с ужасной поп-музыкой, которую к тому же то и дело включали, чтобы устроить конкурсы, где в качест-ве приза фигурировала водка. Однажды в Санкт-Петербурге «Muse» пустились на поиски более андеграундных развлечений, кончив тем, что в буквальном смысле спустились под землю, в клуб, устроенный в ядерном бомбоубежище. Позднее, уже находясь внутри, Мэтт обнаружил, что там полно людей, вкалывающих себе наркотики и разбрасывающих шприцы по полу. Группа осталась в клубе ровно столько, чтобы не показаться испуган-ными западными туристами, а затем поскорее покинула его. Последующее шоу в Санкт-Петербурге, рассчитанное на три тысячи человек, возместило эти не очень-то приятные удовольствия, предложенные городом, поскольку зал был полон возбужденных фанатов, по преимуществу женского пола.

За дверями гримерки в Санкт-Петербурге группу ждало около пятидесяти женщин.

«Одна из них подходит ко мне, - писал Мэтт. – Явно психопатка.У нее для меня подарок – можно ей пойти и принести его? Я привык, что русские фанаты дарят мне розы и иг-рушечных медведей, но эта женщина возвращается с огромной, невероятно наворочен-ной картиной маслом, которую, по ее словам, она писала пять месяцев».

Странная картина изображала Мэтта обнаженным и ужасно истощенным, с птицами на плечах, держащим перед гениталиями пылающее сердце.

«Меня этот образ так расстроил, что я решил глотнуть свежего воздуха, успокоить-ся, немножко прийти в себя и собраться с мыслями. Иду на балкон гримерки – а там, на улице, с десяток девчонок кричат мне – тоже не очень успокаивает».

На следующий день, когда «Muse» улетали на родину, Дом разгуливал по аэропорту с картиной, показывая ее совершенно незнакомым людям. Никому это не действовало на нервы сильнее, чем Мэтту.

«Как я уже говорил, быть рок-звездой в России – это уникальная возможность от-крыть для себя все ее странности…»